bitter_onion | Кесарю – кесарево, Сеченову

На сегодня религия перестала быть модным предметом. И это хорошо. Время от времени возникают, конечно, инфоповоды вроде очередного крестового похода прихожан московской церкви. Но все побоювання оказываются напрасными, т.к. священники и прочие функционеры УПЦ МП охотно идут на сотрудничество с СБУ с такой же легкостью, как и с ФСБ, «ибо нет власти не от Бога». С УПЦ КП ситуация немного сложнее, а сегодняшняя годовщина узаконивания гетьманом Павлом Скоропадским автокефалии Украинской православной церкви, которая была объявлена еще в 1918 году, показывает условную эффективность такой господдержки.

В России все намного проще. РПЦ заняла свою природную идеологическую нишу и диктует властям, как правильно обходится с этой свободой совести и обещает всех научить любить родину. Именно поэтому сегодня и там и у нас стало модно не верить в Бога (или, по крайней мере, называть себя агностиком). Так как наглое использование Бога в качестве танка для борьбы с вражескими идеологиями нравится далеко не всем.

С одной стороны за Бога взялась команда неоатеистов, или богоскептиков. С другой — он стал причиной обид самих верующих, тонкие чувства которых, с государственной подачи, нельзя не уважить. Богоскептики ударили по Богу прежде всего потому, что Бога перетащили на другую сторону баррикад. Суть нынешнего богоборчества связана не с экзистенциальными терзаниями, а с религиозным накалом страстей в нашей демократии.

Наш истеблишмент попробовал отыграться и подобно Скоропадскому запились свою церковь, но в этих вещах стоит, таки, разбираться немного глубже. Так как эта церква немного отличается от обкома партии и по желанию гетьмана сама собой не делается. Что получилось в результате? Никто из православных этот киевский патриархат не признает (что делает прихожан этой структуры как бы вполне настоящими раскольниками по всех ихних канонах). Естественно, что это никак не поспособствовало популярности. Например, попробуйте на Позняках-Осокорках-Харьковском в Киеве найти хотя бы одну церкву киевского патриархата. На 200 тыс. населения одно несчастное строение возле озера на over9000 церков московской юрисдикции различного масштаба.

В борьбе с огосударствлением Бога богоскептики отрицают церковь и основывают свою порядочность на личном примере. Они стали частью уже хронического общеевропейского кризиса метафизики, сугубо рациональных переживаний недоверия к священным для верующих текстам. С каждым поколением разрыв между современным сознанием и архаикой священных текстов усугубляется. При этом такие люди могут искренне возмущаться бабкам-свечкодуйкам и что орган в костеле стоит не на месте, оставляя за собой право на свой религиозный агностицизм.

Короче говоря, пытаться переманить религию на нашу сторону, дело не очень благодарное, в т.ч. и для этой самой религии. Иначе все это грозит некоторым когнитивным диссонансом. Так, когда сидел я во Львовском СИЗО, в камеру регулярно приходил местный капеллан – молодой лейтенант-священник (греко-католик, естественно). Все мои сокамерники были людьми воцерковленными и поэтому священнику руку целовали. Я же в силу своих убеждений руку целовать ему не хотел. Чтобы как-то скрасить неловкость ситуации капеллан приветствовал меня обычным рукопожатием, за что сокамерники потом мне предъявляли претензии, что я с «мусором здоровался за руку».