![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
auburn-daddy.livejournal.com posting in ![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}
bitter_onionНина
Ниже следует рассказ, который записан нашей читательницей, которая пожелала остаться инкогнито и просила не называть ее имени совсем, что мы и выполняем. Она мотивировала отказ от авторства тем, что является аналогом флешки, просто зафиксировала чью-то исповедь. Мы оставили все как есть, до последней буквы и запятой, а вам судить о том, что там написано и как с этим жить.
1932 г.
— Ну чё, хАхлы, пАказывай, где хлеб от нАродной власти спрятали? – шагнул в хату костлявый красноармеец. — Все твои? – кивнул на детей, притихших на лавке. — Муж где?
Женщина угодливо зачастила: Мої, мої діточки: Боря, Колюнчик, Людмилка та Ніна. А чоловік до голови в колгосп пішов, жито занести. Він працює там. Все зробив, що стребували. Коня здав. І корову.
— САзнАтельный, знАчит. – хохотнул Костлявый. Что ж, пАсмотрим.
Бледнолицые, хмурые солдаты искали тщательно. Простучали пол и стены мазанки. Истыкали землю во дворе. Перековыряли сено в сарае. Зерна не нашли. Забрали из печи глечик с кашей, со стен рушники, с хозяйки – намисто. Злые от того, что обыск закончился столь небольшой поживой, продразверзтчики вышли за порог. Молчавшие до этого дети дружно заревели…
1948 г.
— От це так доню, забрали ВСЕ, до зернинки. Ніякої їжі не залишили, навіть глечик з кашею, яку діти не встигли доїсти, відібрали. Добре, що чоловіка не було вдома. Двох його братів схопили та відправили на Соловки за непокору. Лише Андрій повернувся через декілька років та невдовзі і помер від хвороб. А увечері того ж дня прийшов до нас мій дядько Дмитро. Він у колгоспі поваром працював. Сказав, що зможе забрати собі до хати одну дитину, що лише одну дитину вони з жінкою, тіткою Параскою, зможуть прогодувати та вберегти від голоду. Так і сказав: «Одну дитину від голоду врятуємо». Забрав старшу, Людмилку, щоб могла поратися по господарству.
— Мамо! А чому солдати так зробили?!
— Тому, що ми для них не люди, а хохли. Завжди були и є лише хохлами. Тільки ти, Ніно, нікому не кажи, що я тобі розповіла, бо батьку нашого заарештують.
1952 р.
— Доню, чому ти так начепурилася?
— У нас комсомольское собрание по подготовке концерта в честь Дня рождения товарища Сталина!
— Доню, навіщо тобі ці комсомалята, від них же нічого доброго немає!
— Мамо, что вы такое говорите! Комсомольцы столько для страны делают под руководством коммунистической партии и товарища Сталина! А после концерта всему комсомольскому активу вручат путевки в Москву. Наконец-то я посмотрю Красную Площадь и Мавзолей!
— Нино, доню. В кого ж ти така завзята активістка вдалася? Навіщо тобі ці москалі здалися?! Ми ж всі для них лише хохли, зрозумій, лише хохли!!!
2015 р.
Ухоженная, хорошо одетая пожилая женщина с печалью смотрит мне в глаза и продолжает.
Вот такая я была артистка-активистка. Всю жизнь. И в школе, и в институте, и на заводе. И вот ведь, что странно. Мне ж родители ВСЕ рассказывали: как приехал в село отряд продразверстки из Ленинграда, как они штыками двор истыкали, как ВСЕ забрали, даже недоеденную кашу, и как, уходя, вернулись на детский плач. Представляете, все вышли. А один из них уже стоял в открытой двери, но обернулся. И вдруг сказал: «А на чем это они у тебя сидят? Покажи, что там?». Подошел к лавке, плачучих детей согнал. На лавке было покрывальце вышитое. Он покрывальце сдернул, а там мама насыпала зерно небольшим слоем, чтобы незаметно… Парень этот радостно так закричал своим: «Нашел!». Мама тут же в обморок упала – последний хлеб забрали.
ВСЕ мне родители рассказывали, но я как-то не воспринимала серьезно, словно отключился ум. Хотя сама хорошо помню голод 1947. Как мы сусликов ловили для еды… Но все равно, так мне нравился Сталин, комсомол, КПСС, СССР. Мечтала в Москве учиться и жить. У меня это не получилось, с мужем в Запорожье остались, а вот сын московский институт закончил, женился и живет сейчас там.
Как наш памятник жертвам Голодомору открыли, каждый год сюда хожу на День Памяти. А иногда и просто прихожу с дачи цветы положить…
Ни с кем я про свою семью не говорила все эти годы, только сыну рассказала. Но четыре года назад встретился мне на прогулке бывший директор нашего завода. Он на пенсии давно, как и я. Мы соседи по заводскому дому, знаем друг-друга много лет. Всегда хорошо общались, беседовали. Тут я ему и скажи, что так мол и так, была у памятника Жертв Голодомора, что много моих родных умерло тогда от голода, и нет покоя на сердце из-за этого. А директор холодно мне отвечает: «Все правильно партия сделала. Индустриализация. Малыми жертвами оплачены большие достижения. Наша семья тоже голод пережила, но никто не умер, отец нас в Приморск вывез. Рыба спасла». Я так растерялась, что и не нашла, как ответить. Промолчала. Пришла домой, поплакала и позвонила сыну на скайп. Передала ему наш с директором разговор, фразу эту: «…малыми жертвами оплачены большие достижения». Говорю сыну: «Правильно директор мой сказал. Стране нужны были деньги на индустриализацию. Где их взять? Только хлеб продать за границу».
Сын молчал долго. Потом посмотрел на меня пристально и медленно проговорил: «А тебе, мама, легче стало от того, что из-за индустриализации страны ты НИ-КОГ-ДА не сможешь обнять ни Борю, ни Колю, ни Нину? Что из всех сестер и братьев у тебя осталась только Люся? Тебе от этого ЛЕГЧЕ?».
И вот только после этого разговора с сыном у меня словно пелена с глаз упала. На старости лет. ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ С МОИМ НАРОДОМ СДЕЛАЛИ! ЗА ЧТО???
С директором мы больше не общаемся, если вижу его на улице, то делаю вид, что не заметила. Опротивел он мне. Я просто возненавидела всех этих коммунистов, симоненкив всяких. Вступила в партию «Свобода». Ходила на антикоммунистические митинги. На нашем запорожском Майдане была. Сейчас АТО помогаю.
В Голодомор из четырех детей выжила только Люся. Дядько Дмитро выполнил свое обещание и спас от голода одного ребенка.
Я родилась в 1935 году. Мама назвала меня Ниной, как умершую в два года сестру. Несколько раз спрашивала маму, почему она назвала меня именем покойной, мне не нравилось это. А мама всегда отмахивалась: «Ім’я мені подобається. Подобається ім’я».
***
...
Ниже следует рассказ, который записан нашей читательницей, которая пожелала остаться инкогнито и просила не называть ее имени совсем, что мы и выполняем. Она мотивировала отказ от авторства тем, что является аналогом флешки, просто зафиксировала чью-то исповедь. Мы оставили все как есть, до последней буквы и запятой, а вам судить о том, что там написано и как с этим жить.
1932 г.
— Ну чё, хАхлы, пАказывай, где хлеб от нАродной власти спрятали? – шагнул в хату костлявый красноармеец. — Все твои? – кивнул на детей, притихших на лавке. — Муж где?
Женщина угодливо зачастила: Мої, мої діточки: Боря, Колюнчик, Людмилка та Ніна. А чоловік до голови в колгосп пішов, жито занести. Він працює там. Все зробив, що стребували. Коня здав. І корову.
— САзнАтельный, знАчит. – хохотнул Костлявый. Что ж, пАсмотрим.
Бледнолицые, хмурые солдаты искали тщательно. Простучали пол и стены мазанки. Истыкали землю во дворе. Перековыряли сено в сарае. Зерна не нашли. Забрали из печи глечик с кашей, со стен рушники, с хозяйки – намисто. Злые от того, что обыск закончился столь небольшой поживой, продразверзтчики вышли за порог. Молчавшие до этого дети дружно заревели…
1948 г.
— От це так доню, забрали ВСЕ, до зернинки. Ніякої їжі не залишили, навіть глечик з кашею, яку діти не встигли доїсти, відібрали. Добре, що чоловіка не було вдома. Двох його братів схопили та відправили на Соловки за непокору. Лише Андрій повернувся через декілька років та невдовзі і помер від хвороб. А увечері того ж дня прийшов до нас мій дядько Дмитро. Він у колгоспі поваром працював. Сказав, що зможе забрати собі до хати одну дитину, що лише одну дитину вони з жінкою, тіткою Параскою, зможуть прогодувати та вберегти від голоду. Так і сказав: «Одну дитину від голоду врятуємо». Забрав старшу, Людмилку, щоб могла поратися по господарству.
— Мамо! А чому солдати так зробили?!
— Тому, що ми для них не люди, а хохли. Завжди були и є лише хохлами. Тільки ти, Ніно, нікому не кажи, що я тобі розповіла, бо батьку нашого заарештують.
1952 р.
— Доню, чому ти так начепурилася?
— У нас комсомольское собрание по подготовке концерта в честь Дня рождения товарища Сталина!
— Доню, навіщо тобі ці комсомалята, від них же нічого доброго немає!
— Мамо, что вы такое говорите! Комсомольцы столько для страны делают под руководством коммунистической партии и товарища Сталина! А после концерта всему комсомольскому активу вручат путевки в Москву. Наконец-то я посмотрю Красную Площадь и Мавзолей!
— Нино, доню. В кого ж ти така завзята активістка вдалася? Навіщо тобі ці москалі здалися?! Ми ж всі для них лише хохли, зрозумій, лише хохли!!!
2015 р.
Ухоженная, хорошо одетая пожилая женщина с печалью смотрит мне в глаза и продолжает.
Вот такая я была артистка-активистка. Всю жизнь. И в школе, и в институте, и на заводе. И вот ведь, что странно. Мне ж родители ВСЕ рассказывали: как приехал в село отряд продразверстки из Ленинграда, как они штыками двор истыкали, как ВСЕ забрали, даже недоеденную кашу, и как, уходя, вернулись на детский плач. Представляете, все вышли. А один из них уже стоял в открытой двери, но обернулся. И вдруг сказал: «А на чем это они у тебя сидят? Покажи, что там?». Подошел к лавке, плачучих детей согнал. На лавке было покрывальце вышитое. Он покрывальце сдернул, а там мама насыпала зерно небольшим слоем, чтобы незаметно… Парень этот радостно так закричал своим: «Нашел!». Мама тут же в обморок упала – последний хлеб забрали.
ВСЕ мне родители рассказывали, но я как-то не воспринимала серьезно, словно отключился ум. Хотя сама хорошо помню голод 1947. Как мы сусликов ловили для еды… Но все равно, так мне нравился Сталин, комсомол, КПСС, СССР. Мечтала в Москве учиться и жить. У меня это не получилось, с мужем в Запорожье остались, а вот сын московский институт закончил, женился и живет сейчас там.
Как наш памятник жертвам Голодомору открыли, каждый год сюда хожу на День Памяти. А иногда и просто прихожу с дачи цветы положить…
Ни с кем я про свою семью не говорила все эти годы, только сыну рассказала. Но четыре года назад встретился мне на прогулке бывший директор нашего завода. Он на пенсии давно, как и я. Мы соседи по заводскому дому, знаем друг-друга много лет. Всегда хорошо общались, беседовали. Тут я ему и скажи, что так мол и так, была у памятника Жертв Голодомора, что много моих родных умерло тогда от голода, и нет покоя на сердце из-за этого. А директор холодно мне отвечает: «Все правильно партия сделала. Индустриализация. Малыми жертвами оплачены большие достижения. Наша семья тоже голод пережила, но никто не умер, отец нас в Приморск вывез. Рыба спасла». Я так растерялась, что и не нашла, как ответить. Промолчала. Пришла домой, поплакала и позвонила сыну на скайп. Передала ему наш с директором разговор, фразу эту: «…малыми жертвами оплачены большие достижения». Говорю сыну: «Правильно директор мой сказал. Стране нужны были деньги на индустриализацию. Где их взять? Только хлеб продать за границу».
Сын молчал долго. Потом посмотрел на меня пристально и медленно проговорил: «А тебе, мама, легче стало от того, что из-за индустриализации страны ты НИ-КОГ-ДА не сможешь обнять ни Борю, ни Колю, ни Нину? Что из всех сестер и братьев у тебя осталась только Люся? Тебе от этого ЛЕГЧЕ?».
И вот только после этого разговора с сыном у меня словно пелена с глаз упала. На старости лет. ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ С МОИМ НАРОДОМ СДЕЛАЛИ! ЗА ЧТО???
С директором мы больше не общаемся, если вижу его на улице, то делаю вид, что не заметила. Опротивел он мне. Я просто возненавидела всех этих коммунистов, симоненкив всяких. Вступила в партию «Свобода». Ходила на антикоммунистические митинги. На нашем запорожском Майдане была. Сейчас АТО помогаю.
В Голодомор из четырех детей выжила только Люся. Дядько Дмитро выполнил свое обещание и спас от голода одного ребенка.
Я родилась в 1935 году. Мама назвала меня Ниной, как умершую в два года сестру. Несколько раз спрашивала маму, почему она назвала меня именем покойной, мне не нравилось это. А мама всегда отмахивалась: «Ім’я мені подобається. Подобається ім’я».
***
...
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
no subject
Date: 2018-11-22 09:37 pm (UTC)Learn more about LiveJournal Ratings in FAQ (https://www.dreamwidth.org/support/faqbrowse?faqid=303).
no subject
Date: 2018-11-23 01:21 am (UTC)Но я бы предложил такую аналогию:
Скажем, я знаю способ в короткий срок замутить "новую индустриализацию" - то есть получить для страны ОГРОМНЫЕ деньги, которые решат все проблемы. Нужно всего лишь "разобрать на органы" для имплантации 10% населения страны.
Дичь? Нет, это абсолютно то же самое - жизни в обмен на деньги. Пшеница уже никому не нужна, её в мире много, единственное, что можно продать быстро и дорого - это людей.
Давай замутим лотерею - какая вероятность, что продажа граждан на органы затронет твою семью? У тебя семья меньше 10 человек, может вообще не затронуть? А ты учти, что продать можно только здоровых, тобто наркоманов-алкоголиков вычёркиваем, инвалидов и стариков тоже. Здоровые в твоей семье есть? Отлично, значит за ними прийдут. А ты потом можешь порадоваться, что смог помочь своей Родине.
Ну что, начнём?
no subject
Date: 2018-11-24 01:35 am (UTC)Материне село сусіднє через річку (Червона Слобода, Макарівський район, Київська область): на 30 жовтня 1932 року Червона Слобода план хлібоздачі виконала лише на 14 %. Жертв голодомору 1932—1933 рр. в селі була невелика чисельність. За розпорядженням голови сільради Плиса жителі села мали можливість брати брагу, селянам з інших сіл не давали. Процідивши її вдома, зерна підсушували, варили супи та каші. За переказами селян померло декілька сімей, близько 11 осіб.
За офіційними даними, тільки з двох сел моїх батьків, більше 211 людей...
П.С.: Зараз населення Рожева 448 осіб (У 1900 р. рожівська єврейська громада мала 727 осіб. Тоді у Рожіві проживало 2356 мешканців, дворів було 328.). Зараз населення Червоної Слободи 422 (В середині XIX ст. у Червоній Слободі проживало 287 мешканців),
no subject
Date: 2018-11-24 09:59 am (UTC)no subject
Date: 2018-11-24 12:58 pm (UTC)До 1739 року Червону Слободу заснували російські старообрядці Пилипівці, які масово втікали на територію Речі Посполитої після церковної реформи московського патріарха Никона.
З давніх часів село називалася Красна Слобода, що означало «красна» — красива; «слобода» — поселення навколо чогось (у цьому випадку гуральні). Але в радянські часи назву змінено на Червону Слободу.